Маленький человек – это сплошное восприятие. И чем младше – тем чувствительнее ощущение мира. Мозг младенца не знает, где у него ухо, а где пальцы. Если болит живот – ощущение как будто болит он весь, а сам он – размером с мир, поэтому болит очень. Несрезанный ярлычок на ползунках царапает всю вселенную. Зато если человек смеётся, с ним смеётся и пеленальный стол, и пятно, которое называет себя мамой и, опять же, весь его мир.
Зоны мозга, ответственные за отдельные части тела, формируются долго, несколько лет, и сначала не осознаются, как “руки” и “ноги”. Руки и ноги появляются тогда, когда мозг становится способен воспринимать слова и их значения. И вот с этого момента в человеке появляется сознание. Чем больше слов узнает человек, тем сильнее разворачивается сознание – раньше он просто был и чувствовал, а теперь ест, ходит, сидит или спит, например.
Затем появляются задачи сложнее и сложнее, каждая требует обработки и ресурса, и в какой-то момент нервная система создаёт ограничители на входящие. С этого момента чужие вдруг настораживают, новый вкус пугает, новый звук выбивает из колеи. Теперь знакомиться с миром человек будет осторожно и медленно, ведь раньше он его просто чувствовал, а теперь запоминает и формирует в опыт.
Чем старше становится человек, тем проще нервной системе учиться – ресурс растёт вместе с организмом и перегрузки уже не такие существенные. Когда-нибудь этот организм постареет, и ограничители снова заработают, из-за снова возникшей ограниченности ресурса. Но в силах каждого организма качать ресурс и отодвигать наступление старости, не давая телу, а главное, мозгу понять, что они больше не нужны – ведь атрофируется только то, что не используется.
Злую шутку с ресурсами делают с собой люди, запихнувшие себя в сложную ситуацию без подготовки. Например, материнство может свести с ума. Слишком много стимулов, слишком много ответственности, слишком яркий очаг тревожности сидит в мозгу и постепенно вызывает эпилепсию префронтальной коры (той, что формирует поведение “на будущее”). Так и стартует депрессия. Депрессия, зачастую, это перебор или недобор стимулов для ощущения жизни. Лечится тренировками внимания и концентрации на чем-то одном, и умением переключаться.
Вернемся к нервной системе детей. Представьте этот ком оголенных проводов и ярких, проживаемых прямо здесь и сейчас ощущений размером с мир. И теперь представьте, что эти ощущения нужно запихнуть через маленькую форточку в тесную комнату. Вот что происходит, когда формируется речевой центр – форточка, и появляется сознание – комната, в которую заключается весь мир – подсознательное. Вдруг появляются границы, появляются правила, ограничения и отдельные предметы. Становятся очевидными прошлое и будущее, все очень усложняется, а с другой стороны – и упрощается тоже. И чья-то комната всю жизнь тщательно прибирается, и мир остортировывается по полочкам – и это будут учёные, спортсмены, бизнесмены и любые профессионалы. Чья-то постоянно ремонтируется и переставляется – и это деятели искусства. А чья-то будет захламлена и завалена – это будут телезрители, болеющие долгосидозом. Что делают йоги? Йоги пытаются впихнуть весь мир в комнату, взламывая форточку так, чтобы просочившись, мир сломал стены комнаты. Объять необъятное, ощутить неощущаемое, стереть границы, но остаться в сознании. И поэтому йоги, как и дети, не принимают чужой опыт. Чужой опыт – это чужой мир, чужая комната и чужая форточка. Попытка навязать свой опыт – лишь желание уютно повторить собственное прожитое. Йогу или ребёнку это не нужно и не ценно, ему мешает опыт, и он стремится от него избавиться всем своим существом – медитациями, перепросмотром и всеосознанностью, например.
Я видела это очень хорошо, когда пыталась постичь йогу через опыт моих преподавателей. Каждый раз выходя на коврик я убеждалась, что они ничего обо мне не знают, а их опыт ничем не может мне помочь. И только сейчас, когда я практикую сама, я делаю это из любопытства и на ощущениях, и только сейчас у меня появился прогресс. Точно также, когда я преподаю сама, я никогда не надеюсь на то, что через трансляцию моих ощущений, кто-то сможет ощутить и сделать тоже самое, что делаю я. Я лишь творчески поддерживаю на высочайшем уровне технику безопасности, поэтому так дотошно штудирую науки о человеке.
Точно так, но в масштабах собственной Вселенной и может полноценно жить и развиваться постоянно растущий комок нервных проводов – организм ребёнка. На любопытстве (а не на страхе) и собственном опыте, построенном на анализе собственных ощущений. Только он сам может заполнить своё сознание только ему ведомыми образами и только на своей индивидуальной скорости. Опыт родителя ни учесть, ни оценить он не может, может только сделать вид, что учитывает и ценит. Но вы попробуйте описать малиновое варенье на вкус тому, кто никогда не ел малину. А почему-то многие пытаются навязать человеку целую философию жизни.
Чем глубже я погружаюсь в изучение нервной системы, тем больше понимаю бесполезность для нее любых советов, предостережений и наставлений – она не может их впаять в собственный опыт и выдать для них позитивное или негативное подкрепление. Она не проживала эти ситуации. Можно работать по правилам, их нервная система усвоит, но это будет лишь творческое соблюдение правил безопасности. Нельзя за человека проехать на велосипеде, а потом сказать, что он теперь тоже умеет так. Со всякими замужествами, шапками зимой и полезными советами тоже самое. По крайней мере в маленькой ещё голове маленького ребёнка. Его можно только запугать, тогда он как бы слушается и понимает. Однако, что общего это имеет с тем, чтобы вырастить счастливого человека?
Свою задачу, как родителя, я вижу в одном – не мешать, и по возможности – наслаждаться процессом, как в йоге.
